Они понимали, что рапорт на них подать никогда не поздно.

– На счет последнего могла бы и не спрашивать, – добавил он.

– А я и не спрашивала. Единственное, что мне в этой истории интересно, так это – зачем?

– Уже не важно.

Допытываться до сути я не стала. Кто поймет этих мужчин? Все обошлось, и ладно. А могло быть и гораздо хуже. С такими мыслями я направилась к Козеро.

А там меня ждала группа коллег в количестве человек пятидесяти.

Наш лектор обратился к нам:

– Ну вот, все и подошли. В субботу колокол не звонит, поэтому я предлагаю начать занятие. Здесь только одна десятая из медиков этой трехлетки. И именно ваша группа будет закреплена за мной. Все вы уже готовые специалисты в своей области и направлениях. Я буду лишь оценивать ваши знания во время работы. Заполнять пробелы, расширять область профессионализма и предоставлять новые возможности для практики. Сейчас я сбросил всем файлы с номерами медицинских боксов. Проходите, там вас ждут первые пациенты на военной службе.

– Спасибо, сэр, – хором ответили мы.

И, проведя все нужные гигиенические процедуры, я направилась на поиски своего пристанища на ближайшие восемь часов. Найдя нужный номер, я зашла в помещение и увидела сидящего на кушетке незнакомого ракша.

– Здравствуйте. Какие жалобы?

– Здравствуйте, доктор. Я здесь с ногой. Понимаете…

Глубоко и радостно вздохнув, я погрузилась в привычную мне атмосферу и любимую работу. Хоть какая-то отдушина в этом каменном царстве.

Часам к шести вечера, неохотно вынырнув из работы, я вспомнила, что мне сейчас пора идти отрабатывать наказание.

Домой я даже не заходила и встретилась с Кирой и троицей злополучных недоумков уже у теплиц. Запах оттуда шел тошнотворный. Простояв в молчании и предвкушении минут пять, мы увидели Ремарка. Подойдя к нам и молча выслушав приветствия, он отсчитал первые пять теплиц и сказал:

– Каждому по одному помещению. Список того, что необходимо сделать, висит внутри. Как закончите, так и свободны. Вперед.

На этой оптимистичной ноте Великий и Ужасный покинул нас. Не знаю, как он будет проверять качество работы и время ухода, но, не желая рисковать, я открыла первую дверь… и закрыла.

Все в удивлении уставились на меня.

– Попробуйте, – посоветовала я.

Мои одногруппники, покосившись на меня, повторили мои действия и разом захлопнули дверь.

– Он же не думает, что это можно убрать за один день? Да и вонь там невыносимая, – сказал Пайк.

– А какой у нас выбор? – спросила я и, открыв рывком дверь, зашла вонутрь.

Витавший здесь запах тут же вызвал у меня рвотные спазмы, но, будучи врачом, я знала, какую дыхательную методику применить, чтобы не стошнило. Судя по звукам, которые до меня донесла вентиляция, не всем так повезло, как мне.

Немного привыкнув к воздуху в теплице, я посмотрела по сторонам и увидела список, написанный на бумаге. Внимательно прочитав его, узнала, что мне нужно напоить этот цветник, подкормить и все здесь вокруг вычистить – вручную, без использования машин! Прикинув объем работы, я пришла к выводу, что сама здесь корни пущу. Но, вспомнив древнюю пословицу: «Раньше сядешь – раньше выйдешь», я решила приступить к работе.

Полив и подкормка заняли у меня около часа, после чего, обреченно вздохнув, я взяла ведро, тряпку и пошла за водой. Моя бабушка была консервативной женщиной и кое-какой опыт уборки руками у меня имелся, правда, не таких площадей и не в таком состоянии. Но все когда-нибудь случается в первый раз, вот и приобрету неоценимый навык, хоть никогда не понимала такой уборки.

Прервав свои раздумья, я начала мыть.

Хлюп, хлюп, хлюп, хлюп, хлюп…

Агония закончилась в десять, и я, грязная и вонючая, отправилась домой. По пути при встрече со мной люди морщились и отворачивались, а какие-то девушки с гражданского отделения шепотом обсудили мой вид, закончив фразой:

– И что он в ней нашел?

Мне же было все равно. Я чувствовала себя настолько усталой, что возмущаться или обижаться не осталось сил, да и мнение окружающих мне всегда было безразлично. Потом, постаравшись как можно скорее добраться до дома, я помылась и легла спать. Кира еще не пришла.

Проснулась я от того, что кто-то пытался меня растолкать.

– Фиса, Фиса! – сквозь сон слышала я голос соседки.

– Что опять случилось? Сегодня воскресенье и выходной. Я хочу поспать, а ты меня в такую рань будишь!

– Фиса! Уже шесть вечера. Ты спишь практически сутки.

Как только эта информация дошла до моего сознания, меня подорвало на постели, и я круглыми глазами уставилась на Громову.

– Не может быть!

– Может! Я сварила кофе.

Поблагодарив Киру и приведя себя в порядок, я принялась за тренировку и, вставив в ухо наушник, параллельно учила лекции, потом делала письменные работы, и все!

Вечер я провела с Кирой и Джимом на диване, попивая кофе и рассказывая о своих злоключениях в теплицах.

Моя первая неделя в Академии закончена, и, что принесет завтрашний день, неизвестно. Но, несмотря ни на что, жизнь определенно прекрасна!

Часть третья

Глава 15

Феоктиста Мельник

После первой недели адаптации дни потекли один за другим. С Кирой и Джимом отношения становились все более дружескими и доверительными. Но не между нами тремя, а между мной и ими. Со мной эти странные гуманоиды сближались нормально, а вот между собой – ни-ни. Еще я выполнила свое обещание и дала координаты Жени своему другу, после чего между ними началось общение. Жаль только, что меня в его суть не посвящали. Ракши вообще не любят, когда вмешиваются в их личную жизнь, но на правах побратимы я стрясла с подруги некоторые подробности. Из них можно было сделать выводы, что они вошли в первую стадию привыкания.

С родными я не общалась, за исключением одного звонка папе и периодических разговоров с бабушкой. Обида на маму еще не прошла, да и родительница, судя по рассказам бабули, мириться не спешила.

С группой отношения тоже складывались неплохо. Первые серьезные изменения я начала замечать после того случая с Гришей в теплице и замечания Ремарка насчет того, как важно не портить отношения с врачом, который будет тебя лечить. Но совсем заметно изменилось поведение одногруппников после того, как со мной сыграл злую шутку Пайк. Сам того не понимая, этот… нехороший человек мне помог. Группа начала принимать меня за свою, и то, что Джим со мной дружил, а Гриша стал относиться ко мне как к товарищу, тоже сыграло свою роль.

Надо мной так же, как и раньше, подшучивали, подкалывали меня, иногда заигрывали, но теперь совершенно по-дружески. Наконец-то сорок девять накачанных мужиков оценили, что я для них делаю и насколько серьезно отношусь к своим обязанностям.

Пайк, как и двое его друзей, сразу после нападения написал рапорт о переводе. Из-за этого вечером мне позвонил Ремарк.

Попросив Киру выйти и включив трехмерный обзор, я ответила на вызов:

– Да, сэр?

– Мельник, как вы объясните, что трое ваших одногруппников подали рапорт о переводе. Вы ведь в курсе?

– Конечно, сэр. Это я переслала вам их файлы.

– Как и положено. Но пояснений я так и не увидел.

– Мне их не сообщили.

– Я не спрашивал о ваших с ними разговорах, я спросил, в чем причина перевода.

– Думаю, у них не сложились отношения с группой, сэр.

Молча посмотрев на меня в течение нескольких минут, адмирал обрадовал:

– Значит, просмотрите весь набор этой трехлетки и найдите им замену. Допуск я оформлю и с кураторами тех, кого вы отберете, поговорю, но рекомендую быть поскромнее в своем выборе.

– Как скажете, сэр.

После чего куратор, не прощаясь, отключился.

Вот так и происходило наше с ним общение. Обсуждаемые вопросы, конечно, отличались, но диалог всегда проходил по одному и тому же сценарию. Поэтому спустя какое-то время я к Ремарку привыкла и даже немного его изучила. Теперь я уже знала, что нужно сказать, какие доводы привести или как сообщить ту или иную информацию, чтобы достичь желаемого результата или хотя бы не получить наряд в теплицы.